Превозмогая головную боль и слабость, Лена попятилась к стене. Все, что было дальше, она видела как в замедленном кино. Черков взмахнул скальпелем. Защищаясь, она успела подставить руку. Елена не почувствовала боли и с удивлением посмотрела на брызнувшую из раны кровь. Убийца выругался. Подойдя вплотную, он снова замахнулся. Лена неуклюже увернулась от удара, и скальпель застрял в щели между обшивочными панелями. Черков попробовал его вытащить, но безрезультатно. Тогда он схватил жертву за горло…

Выйдя из ресторана, Зотов быстро пошел к штабу. Захватив с собой старшего дежурного и двух его помощников, он спустился во второй блок. Нервы были напряжены до предела, ладони покрылись холодным потом. Лены нигде не было. Он не сомневался, что вот-вот должно произойти что-то непоправимое, и боялся опоздать.

Офицерам, следовавшим за майором, передалось его чувство тревоги, особенно когда он приказал расстегнуть кобуры и снять пистолеты с предохранителей.

Лаборатория Кудановой находилась в правом крыле второго, подземного, этажа. Зотов уже протянул руку, чтобы набрать личный код, как вдруг сзади послышался топот бегущего человека. Офицеры оглянулись: к ним приближался посыльный.

– Товарищ майор, тревога! Вас вызывает полковник Саблин. Он в лаборатории Черкова.

Зотов матюгнулся и, резко повернувшись к старшему дежурному, приказал:

– Капитан, проверьте лабораторию Кудановой, и прежде всего жилой отсек. Внимательно сверьте личности «экземпляров» по компьютеру.

– Так точно!

Еще раз выругавшись, Зотов бросился к противоположному крылу второго блока, петляя по коридорам и проклиная преграждавшие путь автоматические закодированные двери.

Через несколько минут он уже вбегал в лабораторию Черкова. Там находились полковник Саблин и два врача.

У дальней стенки лежали Елена и Черков. У профессора в затылке зияло пулевое отверстие. Скрюченными пальцами он сжимал горло Лены. В противоположном углу, между шкафами, виднелось бесформенное, обезображенное тело женщины – «экземпляра».

Зотов бросился к Лене, но врачи остановили его.

– Как? – выкрикнул Дмитрий, метнув на полковника яростный взгляд. В эту минуту он ненавидел Саблина, пожалуй, больше, нежели убийцу. – Как ты мог проворонить его?!

Полковник открыл было рот, но неожиданный вой сирены заставил всех содрогнуться. Офицеры переглянулись и бросились в «центральную».

Там уже гремел дежурный, отдавая приказания перекрыть все входы и выходы из Зоны. Произошло то, что Зотов пытался предотвратить в последнюю минуту, но не успел. Когда оставленные в лаборатории Кудановой офицеры вошли в жилой отсек, они увидели шесть человек в лабораторных комбинезонах и полумасках. На приказ: «Лицом к стене, руки за голову!» – неизвестные набросились на охранников и в одно мгновение уложили всех троих на месте. Правда, одному офицеру все-таки удалось выстрелом в упор размозжить череп нападавшего, но сам он тут же рухнул рядом, с перебитым позвоночником. Оставив четыре трупа, пятеро в масках направились к шахте для спецотходов, где их и засекла видеокамера. Блокировка выхода не сработала, неизвестные вышли наружу и бросились к седьмому посту.

В ту минуту, когда в «центральной» появились Зотов и Саблин, поступило сообщение, что неизвестные, перебив охрану и захватив оружие, скрылись в направлении города Горького.

– Я возглавлю поисковую команду, – быстро сказал Саблин.

– Машина ждет у штаба. Я пока свяжусь с управлением и осмотрю лабораторию.

Когда полковник покинул центральный пост, вошел доктор Можейко. Он отозвал майора в сторону:

– Дмитрий Николаевич, Елена Николаевна жива.

– Где она? – Майор вцепился в плечо врача.

– В операционной. Ей зашивают руку.

– Я хочу ее видеть.

– Я за вами и пришел.

Можейко жестом предложил следовать за ним.

– Вы знаете, – произнес доктор, когда они спустились в операционную. – Елене Николаевне повезло, что ей дали дозу «ягуара». Практически этот новый наркотик и спас ее.

– Поясните.

– Это сложно и пока еще не совсем ясно. Могу сказать только то, что знаю сам. Под воздействием наркотика организм Елены Николаевны стал вырабатывать неизвестный нам фермент, благодаря которому все клетки ее организма оказались на некоторое время чрезвычайно живучими. Иначе она давно бы умерла от удушья. Когда действие препарата закончится, ее организм окажется в критическом состоянии. Думаю, этот маньяк давно уже применял «ягуар» на своих жертвах, не давая несчастным умереть в первые же минуты от болевого шока.

Зотов был взбешен. Черков – маньяк! У майора все было продумано, просчитано и вдруг в эту стройную цепочку влез грубый, идущий вразрез с дальнейшим ходом расследования и, главное, бестолковый оборот событий.

– А как насчет рассудка Елены Николаевны? Что за программу пытались вложить в нее?

– Это уже вопрос к Мизину. Что же касается ее чисто физического состояния, то мы сделаем все возможное. Правда, играть на пианино она вряд ли сможет, но держать ложку будет без труда.

Когда Зотов и Можейко подошли к операционному столу, Лена уже пришла в себя. Она устало посмотрела на Дмитрия и попыталась улыбнуться. Зотов взял ее здоровую руку и поцеловал.

– Прости меня, Лена, если сможешь.

– Ты ни в чем не виноват, – еле слышно прошептала она. – Ты арестовал его?

– Черкова? Он мертв.

– Нет, Черков просто свихнулся. Саблина.

Майор удивленно поднял брови:

– Что ты хочешь сказать?!

Елена перевела дыхание. Ей трудно было говорить, язык не слушался и болело горло. Дмитрий наклонился к ней.

– Это Саблин подстроил так, чтобы я оказалась в руках Черкова. Он хотел убить меня, используя профессора.

Саблин?! Он изначально не вписывался в систему, и Дмитрий не обращал на коллегу должного внимания. А зря!

Лена опустила веки и замерла. Аппаратура тревожно замигала контрольными лампочками.

– Судя по всему, действие «ягуара» закончилось, – взволнованно произнес Можейко. – Дмитрий Николаевич, я прошу вас покинуть операционную. Вы ей уже ничем не поможете. Жизнь Елены Николаевны в ее руках и немножко в наших.

– Да-да, понимаю… И еще… О том, что она жива, никому не слова. Никого к ней не пускать, кроме меня и профессора Мизина.

– Слушаюсь!

Мозг Зотова работал четко, не поддаваясь эмоциям. Выходя из операционной, он уже последовательно продумал все, что должен делать. Так как полковник Набелин как начальник Зоны все руководство внешними операциями взял на себя, майору оставалось разбираться с внутренними делами. Первое, что Зотов сделал, – послал шифровку в Москву.

Ответ пришел через двадцать минут.

Совершенно секретно.

Начальнику Особого

отдела в/ч 42127

майору Зотову Д. Н.

Приказываю.

Сведения, полученные от доктора Бережной, сохранить в строжайшей тайне, в том числе от комиссии. Полковника Саблина не трогать до особого распоряжения. О выздоровлении доктора Бережной никому не сообщать. Расследование проводить единолично, соблюдая секретность. О результатах докладывать мне лично.

Генерал-майор Орлов В. С.

Телеграмма не противоречила желаниям Зотова. Он тут же спустился в лабораторию Кудановой. Как майор и предполагал, в жилом отсеке семь камер оказались пустыми, причем две из них – женские.

– Ах ты, сука! – в сердцах выругался Дмитрий. – Под «экземпляр» закосила! И еще табличку с радиационной опасностью повесила, чтоб никто нос не совал.

Зотов аж вспотел от негодования и бессильной злобы. Появись сейчас Куданова, он бы задушил ее собственными руками.

Майор подошел к дисплею и набрал код банка данных, а затем последовательно запросил файлы каждого из семи исчезнувших «экземпляров». На экране семь раз появилась надпись «Данных нет».